Когорта - Страница 68

– Николай! Николай! Вы слышите? Келюс вспомнил – этот голос уже звал ею августовской ночью на Чабан-Кермене.

– Михаил Модестович? Михаил, это вы?

– К сожалению, уже нет. Я ничего не могу поделать с этим монстром. Тогда, на вершине, Вроде получалось.

Корф – его голос – говорил о Сиплом. Но почему? И вдруг Николай с горькой ясностью понял, что Говоруха оказался прав. Заклинание святого Иринея, ловушка для тех, кто пытается прийти на помощь…

– Николай, за дверью напротив – центр управления. Выключатель защитного экрана – красный. Красный!.. А здесь, в стене есть проход, как раз напротив двери, за листом металла… Келюс вспомнил, что с самого начала Сиплый и даже его нечеловеческий голос казались знакомыми. Выходит, он не ошибался! Фрол действительно узнал своего убийцу… Голос оборвался, в затылок ударила волна холода. Келюс поймал ртом воздух и, обессиленный, присел на кушетку. Дверь заскрипела, и на пороге возникла невысокая фигура в черном балахоне. На Николая глянули узкие пронзительные глаза.

– Вам не помогут призраки, Лунин. – Губы Нарак-цэмпо, как и прежде, не двигались, голос был тих, равнодушен. – Сейчас с вами поговорят. Советую быть благоразумным. Ваш друг

Плотников поступил именно так.

Нарак-цэмпо исчез за дверью, и Келюс впервые вспомнил о Мике. Честный, но слабый Мик… Этот мерзавец намекает, что Плотников – предатель? Нет, его просто хотят напугать, хотят, чтобы он перестал верить всем, даже Мику!..

Дверь вновь отворилась, и Николай с неубиенным любопытством приготовился взглянуть на того, кто главнее Сиплого, главнее Нарак-цэмпо. Он все-таки увидит здешнего фюрера!..

На пороге возникла невысокая фигура в таком же, как у Лунина, комбинезоне. Лицо тоже показалось знакомым. Келюс всмотрелся и покачал головой – в комнату входил он сам, Николай Лунин, такой точно, каким он видел себя в зеркале. Только военная форма поначалу сбила с толку.

– Привет, Келюс!

Двойник улыбнулся, и собственная улыбка почему-то сразу не понравилась Николаю.

– Я с тобой буду на «ты», смешно, бином, говорить «вы»

самому себе.

– Только не «Келюс» и не «бином», – поморщился Лунин.

– Я просто вошел в образ, – пожал плечами двойник, присаживаясь в кресло. – Извини, если не понравилось. Курить будешь?

И он достал из кармана брюк пачку «Ронхила».

– Ах вот оно что! – понял Лунин. – Господин полковник? Со свиданьицем! Или, может, не полковник, а просто Агасфер?

Или товарищ Вечный?

– Или просто Иванов, – охотно согласился любитель «Ронхила». – Клички совершенно дурацкие, зато свидетельствуют о менталитете нашего богоспасаемого народа. Полковник мне и самому не нравится. Скопировал одного болвана из интендантства… А сегодняшняя шутка вполне извинительна, ибо моя здешняя внешность достаточно известна. Хотя ты, я уверен, еще не догадался.

– А что, – заставил себя усмехнуться Келюс, – для самодеятельности, бином, неплохо. К Вождю небось первый раз явился с большой бородой и томом «Капитала»?

– И все тебе скажи, Лунин! И все-то ты хочешь узнать! И про ваших тмутараканских болванов, и про Тускулу… Почему ты ее называешь Утопийской республикой? Тебе что, этот старый черт рассказывал? Допрыгается… А главная твоя беда, Лунин, что ты мечтаешь спасти человечество. Хочешь, чтобы люди сами творили свою историю, как учил тот, у кого была большая борода. Сами – а не с помощью чего-то. Чего именно, ты, я вижу, так и не понял. Не принимаешь же ты меня за марсианина? Или, по-твоему, Око Силы – рериховская Шамбала с полным комплектом белых и черных ламп? Господи, как мы, люди, примитивно мыслим!

– Мы – люди?

– А-а, – понял двойник, – человек ли я? Рад, что любопытство тебе не изменяет, Лунин. Знаешь, когда-нибудь я смогу его удовлетворить. Пока же скажу так: и человек тоже. Это очень долгая история… Я ведь не зря берег тебя, кстати, и твоих друзей тоже. Ведь я не виноват, что этот Кощей Бессмертный из Полоцка убил твоего деда. Я бы и эннор-гэгхэна Фроата не трогал. И не его Синего Камня я испугался. Дхары – честные ребята, но одичали. Вот лет тысяч этак двадцать тому… И здесь я не виноват, это бывший комсомолец Нарак-цэмпо проявил собственную инициативу. Так что…

– А если тебе под дых врезать? – поинтересовался Лунин.

– Не рассыплюсь! Но, если хочешь, могу и рассыпаться… А теперь слушай, и на этот раз я не шучу. Я очень хотел с тобой договориться, но пока как-то не получалось. Попробуем еще раз. Суть вот в чем: те самые старые структуры, о которых я уже упоминал, оказались на диво упорными. Я не успел организовать эвакуацию «Пещеры» – из-за тебя, между прочим! А теперь Нарак-цэмпо и его банда заартачились. Мне требовалась еще пара дней, а тут ты вместе с генеральским чадом! Мне нужен этот скантр. Не для меня самого, а для вас же, сапиенсов.

– А остальные скантры? Они годятся для Канала и для излучателей?

Двойник погрозил пальцем:

– Нечестно! Секретная информация! Но ты уже понял, что не годятся и новые сделать пока нельзя. Тернем бастует, пацифист… А я не хочу оставлять страну на паршивых демократов и твоего Генерала. Да и в году 20-м дел невпроворот. Жалко бросать! Представляешь, Келюс, Деникин на белом танке въезжает в Главную Крепость! Почти по Кабакову…

– Значит, экспериментируешь? – усмехнулся Николай, пытаясь вывести двойника из равновесия, но тот лишь укоризненно покачал головой.

– Ни в коем случае. Если бы ты знал, насколько вы… мы, люди, слабы! Если бы не я, и не такие, как я… Неужели ты думаешь, Лунин, что злые бесхвостые обезьяны сами научились разжигать огонь? А когда их научили, они первым делом стали поджигать соседский дом. Платон с ума сошел, когда понял, во что эти люди могут превратить самое идеальное общество! Ладно, об этом позже… А теперь слушай. Я тебя заманил, чтобы без помех побеседовать. Наружу мы сообщили, что таковы правила. Сейчас ты выйдешь и позовешь своих, но первым пусть войдет Алексей…